Материалы к семинару по теме "Пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу."

 

Материалы к семинару по теме "Пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу."

  Задание к семинару по теме "Пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу."

Задание 1. Просмотреть ролик. Указать в комментарии, какие основания для пересмотра по новым основаниям не указаны в ролике. 

Задание 2.Проанализировать пример из судебной практики пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебного постановления, вступившего в законную силу, изложить обстоятельства дела. Пример можно найти на сайте "Судакт".

 Документ предоставлен КонсультантПлюс

НАУЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ

"Вестник гражданского процесса", 2022, N 2

СООТНОШЕНИЕ ИНСТАНЦИОННЫХ И ВНЕИНСТАНЦИОННЫХ СПОСОБОВ

ПРОВЕРКИ СУДЕБНЫХ АКТОВ В ЦИВИЛИСТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ

С.И. КНЯЗЬКИН

Князькин С.И., кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского и административного судопроизводства Российского государственного университета правосудия.

В статье исследуется природа пересмотра судебных актов ввиду вновь открывшихся и новых обстоятельств для оценки ее роли в исправлении судебных ошибок. По результатам исследования делается ряд выводов, среди которых целесообразность рассмотрения новых обстоятельств как фактов, свидетельствующих об изменении судебной практики, а также вновь открывшихся обстоятельств в качестве явлений, причиной которых часто выступают ошибки суда первой инстанции в определении предмета доказывания по делу, характера спорного правоотношения и надлежащего субъектного характера спора. Делается вывод о нерациональности использования формальных критериев пересмотра судебных актов по новым и вновь открывшимся обстоятельствам по той причине, что они ограничивают возможности исправления любых существенных нарушений в зависимости от времени их обнаружения. Ошибочны такие сложившиеся в доктрине и судебной практике презумпции, как презумпция правильности любого судебного решения, вступившего в законную силу, а также презумпция недобросовестности стороны, пытающейся обратить внимание суда на существенное обстоятельство по делу за пределами инстанционного цикла. Обосновывается приоритет использования инстанционных средств устранения судебных ошибок в части не только восполнения полноты фактов по делу, но и формирования единообразной и справедливой судебной практики на основе верховенства права при условии формирования для этого объективных предпосылок.

Ключевые слова: новые обстоятельства, вновь открывшиеся обстоятельства, проверочная судебная деятельность, верховенство права, правосудие.

The Ratio of Instance and Non-Instance Methods of Checking Judicial Acts in Civil Procedure

S.I. Knyazkin

Knyazkin S.I., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Department of Civil and Administrative Proceedings, Russian State University of Justice.

The article examines the nature of judicial acts revision in view of newly discovered and new circumstances to assess its role in correcting judicial errors. According to the results of the study, a number of conclusions are drawn, including the expediency of considering new circumstances as facts indicating a change in judicial practice, and newly discovered circumstances as phenomena, the cause of which are often errors of the court of first instance in determining the subject of evidence in the case, the nature of the disputed legal relationship and the proper definition of the subject nature of the dispute. It is concluded that it is irrational to use formal criteria for reviewing judicial acts for new and newly discovered circumstances for the reason that they limit the possibilities of correcting any significant violations depending on the time of their discovery. The presumptions established in doctrine and judicial practice are erroneous, such as the presumption of the correctness of any court decision that has entered into force, as well as the presumption of bad faith of a party trying to draw the court's attention to a material circumstance in a case outside the instance cycle. The author substantiates the priority of using instance means not only in terms of completing the completeness of the facts in the case, but also the formation of uniform and fair judicial practice based on the rule of law.

Key words: new circumstances, newly discovered circumstances, verification judicial activity, rule of law, justice.

Способы устранения нарушений и ошибок в правосудной деятельности традиционно подразделяются на инстанционные и внеинстанционные. К первым относится деятельность проверочных судебных инстанций. Ко второй группе средств реагирования на судебные ошибки наряду с пересмотром дела после отмены заочного решения, судебного приказа <1> относится пересмотр судебных актов по вновь открывшимся или новым обстоятельствам.

--------------------------------

<1> Зайцев И.М. Теоретические вопросы устранения судебных ошибок в гражданском процессе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 1987. С. 17.

Одновременное наличие инстанционных и внеинстанционных способов пересмотра судебных актов предполагает необходимость определиться с приоритетным средством реагирования на нарушения и ошибки. В данном случае речь идет о соотношении апелляционного, кассационного и надзорного производств и пересмотра судебных актов по вновь открывшимся и новым обстоятельствам.

До настоящего времени исследовались преимущественно формальные признаки новых и вновь открывшихся обстоятельств, что затрудняло раскрытие их природы как в соотношении между собой, так и в сопоставлении с поводами для вмешательства в дело проверочных судебных инстанций.

К числу формальных признаков пересмотра по вновь открывшимся и новым обстоятельствам относятся пересмотр судебного акта не вышестоящим судебным органом, а судом первой инстанции, объективная неизвестность обстоятельств всем участникам процесса, включая суд <2>, в связи с чем новые и вновь открывшиеся обстоятельства не могут рассматриваться в качестве судебных ошибок <3>. Последние подлежат исправлению только вышестоящими судами в лице проверочных судебных инстанций, а не самим судом первой инстанции в порядке самоконтроля <4>.

--------------------------------

<2> Алиев Т.Т., Афанасьев С.Ф. О влиянии постановлений Конституционного Суда Российской Федерации на институт пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений суда, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 11 (СПС "КонсультантПлюс").

<3> Сахнова Т.В. Пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу: о сущности и законодательных противоречиях // Вестник гражданского процесса. 2014. N 1. С. 14 - 17.

<4> Терехова Л.А. Новые и вновь открывшиеся обстоятельства в гражданском и административном судопроизводстве: монография. М.: Проспект, 2017 (СПС "КонсультантПлюс").

Наряду с формальными признаками вновь открывшихся обстоятельств упоминаются и те их признаки, которые носят содержательный характер, а именно существенность обстоятельств для разрешения конкретного спора <5>. Представляется, что этот признак позволяет рассматривать новые и вновь открывшиеся обстоятельства в качестве судебных ошибок <6>. Критерий существенности имел место еще в дореволюционном институте просьб о пересмотре решений <7>, сохранившись в советский период <8>.

--------------------------------

<5> См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. М.А. Викут. М.: ТОН-ДЭКСТРО, 2003. С. 694 - 697 (автор комментария к гл. 42 - Т.А. Савельева); Петручак Р.К. Судебная ошибка при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 1. С. 78 - 83; Практика применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации / отв. ред. И.В. Решетникова. 2-е изд. М.: Юрайт, 2012. С. 446 (автор разд. 37 - М.Л. Скуратовский).

<6> См.: Жилин Г.А. К вопросу о правовой природе пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся или новым обстоятельствам // Закон. 2014. N 7. С. 104 - 114; Терехова Л.А. Указ. соч.; Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу РФ / под ред. А.А. Иванова. М.: Городец, 2011. С. 1090, 1094 (автор комментария - Т.К. Андреева).

<7> Яблочков Т.М. Учебник русского гражданского судопроизводства. 2-е изд. Ярославль: Книгоизд-во И.К. Гассанова, 1912. С. 238.

<8> См.: Ломоносова Е.М. Пересмотр гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1970. С. 12; Зайцев И.М. Устранение судебных ошибок в гражданском процессе. Саратов: Изд-во СГУ, 1985. С. 78 - 79.

Наличие или отсутствие вины суда в совершении той или иной ошибки не должно влечь разные возможности в ее исправлении. Имеется в виду искусственное противопоставление полномочий проверочных судебных инстанций и пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, при котором виновные ошибки устраняются силами апелляционной, кассационных и надзорной судебных инстанций, а невиновные нарушения подлежат устранению в порядке судебного самоконтроля первой инстанцией. Связанное с этим разделение ошибок на судебные и судейские является формальным.

Любые существенные факты и подтверждающие их доказательства сами по себе являются достаточным поводом для реагирования судебной системы независимо от процессуального порядка, который используется заинтересованными лицами, обнаружившими обстоятельства <9>.

--------------------------------

<9> Завриев С.С. Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений, постановлений президиума суда надзорной инстанции, вступивших в законную силу в гражданском процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 58 - 59.

Существенными могут быть и процессуальные нарушения, которые не были устранены в ходе предшествующих судебных разбирательств. Такого вывода придерживался ВАС РФ, когда призывал оценивать так называемые безусловные нарушения норм процессуального права в качестве существенных для дела обстоятельств, требующих пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, даже несмотря на то, что в этом случае был установлен приоритет исправления подобных нарушений силами судебного надзора и кассационной инстанции <10>.

--------------------------------

<10> Пункт 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. N 52 "О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам".

Критерий существенности обстоятельств не является абстрактным. Процессуальный закон содержит лишь примерный перечень жизненных ситуаций, которые могут потребовать пересмотра всего дела. Эти ситуации носят общий характер <11>, конкретизировать их - задача суда.

--------------------------------

<11> Терехова Л.А. Право на исправление судебной ошибки как компонент судебной защиты: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2008. С. 229, 233 - 234.

Законодательная логика заключается в предоставлении именно суду полномочия по установлению обстоятельства и оценке степени его существенности для конкретного спора. Судебная оценка новых и вновь открывшихся фактов, сопутствующих обстоятельств, их влияние на спорное правоотношение выступают в качестве одной из предпосылок принятия не только законного, но и справедливого судебного акта. Намерение превратить закон в инструкцию заведомо затрудняет достижение цели справедливого разрешения спора.

Стремление максимально конкретизировать перечень вновь открывшихся и новых обстоятельств повлечет кратное сокращение возможностей судебной системы по исправлению допущенных ошибок. Попытки суда квалифицировать факт в качестве вновь открывшегося или нового обстоятельства в точном соответствии с узкими рамками закона чаще всего заканчиваются отказом в пересмотре, несмотря на всю существенность подобных фактов.

В свою очередь, не следует опасаться широкого толкования судами существенности обстоятельств как критерия пересмотра судебных актов. Следует повториться, что существенность не абстрактна, а конкретна. Изначально широкое содержание обстоятельств находит свою конкретизацию в уникальных обстоятельствах дела.

Трудно согласиться с выводом о том, что только вышестоящие судебные инстанции могут оценивать обстоятельства на предмет их существенности <12>. Этот вывод следует из критического отношения к праву суда первой инстанции пересматривать свои же судебные решения по вновь открывшимся и новым обстоятельствам в порядке самоконтроля <13>. В качестве доводов в пользу такого вывода приводится опасность преодоления законной силы судебных постановлений по делу только на основании усмотрения суда в отношении существенности обстоятельств, недостаточная квалификация судейского корпуса первой судебной инстанции, а также нарушение правовой определенности.

--------------------------------

<12> Терехова Л.А. Указ. соч.

<13> Зайцева Ю.А. Самоконтроль арбитражного суда первой инстанции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2011. С. 14.

Лишение судебного акта законной силы не будет произвольным, если суд даст оценку заявленному стороной обстоятельству как существенному, приведет мотивы своей оценки.

Опасность заключается не в наличии судебного усмотрения, а в его отсутствии. Речь идет о подмене судебной оценки фактических обстоятельств, мотивов, по которым суд пришел к выводам о возможности или невозможности пересмотра, краткой ссылкой на нормы статутного права, цитированием законоположений и последующим отказом в пересмотре.

Внешне такой подход является законным, способствующим правовой определенности, но игнорирует потенциально значимые для дела факты, обнаруженные за пределами инстанционного цикла судопроизводства.

Необходимо обратить внимание на еще один фундаментальный аспект. В современный период перед судебной системой не стоит задача исправления каждой существенной судебной ошибки. Представляется необходимым вернуться к постановке данного вопроса, который был на повестке дня еще два с половиной - три десятка лет назад. И в этом смысле любые процессуальные средства устранения нарушений будут пригодны.

Пересмотр судом первой инстанцией своего же решения не означает неквалифицированное рассмотрение дела с учетом нового факта или нового толкования норм права, данного высшими или наднациональными судебными органами.

Постановка проблемы, отталкивающаяся от недостаточного уровня квалификации судей первой инстанции, ставит заинтересованных лиц в зависимость от внутренних проблем судейской корпорации. Противоестественно ограничивать процессуальные права сторон до тех пор, пока эти проблемы будут решены.

Подобные аргументы приводятся во многих других случаях, например, когда суд первой инстанции должен инициировать проверку конституционности нормативного правового акта, подлежащего применению в конкретном деле. Имеется в виду недостаточный уровень правосознания судей, который позволял бы им давать предварительную оценку конституционности норм права <14>. Однако практика и единый характер судебной системы позволяют опровергнуть представления о суде первой инстанции.

--------------------------------

<14> Туманов Д.В. Вновь к дискуссии о пункте 5 части 2 ст. 392 ГПК РФ и пунктах 6 и 7 ст. 311 АПК РФ, а также о необоснованно расширительном толковании п. 1 ст. 311 АПК РФ // Право и политика. 2008. N 11. С. 2722.

Во-первых, отправление правосудия в первичном судебном звене вовсе не означает заведомо более легкий характер разрешаемых споров. Косвенно этот вывод подтверждается отнесением к компетенции районных судов, арбитражных судов субъектов РФ почти всех категорий дел, подлежащих рассмотрению ими в качестве первой судебной инстанции.

Первоначальное разрешение спора сложнее, чем его отшлифовка проверочными судебными инстанциями, в том числе в тех случаях, когда речь идет о переоценке совокупности фактов и доказательств по причине появления нового обстоятельства, имеющего значение для дела.

Во-вторых, не следует забывать о едином статусе судьи, который подтверждается в целом едиными квалификационными требованиями к лицам, замещающим судейские должности.

В-третьих, не следует рассматривать судебную систему с позиции отношений "начальник - подчиненный". Не оспаривается традиционно иерархический характер судебной системы в части подконтрольности решений. Но признается необходимым право суда первой инстанции на самостоятельную оценку обстоятельств на предмет их существенности, самостоятельное толкование норм права с точки зрения конституционных ценностей, не дожидаясь руководства к действию со стороны высшего судебного органа.

Самостоятельность первой судебной инстанции позволит сократить количество поводов для пересмотра решения вышестоящими судами и повысить ее авторитет в глазах сторон, которые зачастую воспринимают судебное решение как промежуточное, а не окончательное.

В-четвертых, одновременное установление судом первой инстанции наличия обстоятельства и пересмотр дела не могут оцениваться негативно. Напротив, инициатива заинтересованных лиц представляет судебной системе уникальный шанс исправить свои же упущения, когда, казалось бы, их исправить уже невозможно.

В-пятых, именно суд первой инстанции обладает наибольшими процессуальными и организационными возможностями по проведению повторного рассмотрения дела по сравнению с проверочными судебными инстанциями, компетенция которых, как правило, ограничена. Полномочия кассационных и надзорной судебных инстанций будут ограничены, по крайней мере до перехода правосудия от верховенства закона к верховенству права, предполагающему иной алгоритм судебной защиты.

Еще одним аргументом, который приводится против пересмотра судебного акта судом первой инстанцией в порядке самоконтроля и в целом против пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, называют нарушение принципа правовой определенности <15>. И с этим доводом трудно согласиться по нескольким причинам.

--------------------------------

<15> Жилин Г.А. Указ. соч. С. 104 - 114.

Основной причиной является то, что правовая определенность как компонент верховенства права следует за справедливостью судебного решения, а не опережает ее. Для начала суд призван обеспечить полноту фактов, их надлежащую судебную оценку в целях правильного распределения между сторонами прав и обязанностей, смысловое толкование применимых норм права на предмет их пригодности для разрешения конкретного спора. Все эти действия суда являются необходимыми предпосылками принятия справедливого судебного решения, после совершения которых судебная система вправе озаботиться его определенностью.

Правовая определенность не может опережать справедливость, подчинять ее под себя, выступая в качестве основной цели судопроизводства. Нельзя тиражировать потенциальные судебные ошибки под предлогом обеспечения правовой определенности. Также ошибочно ставить возможность устранения нарушений в зависимость от времени их обнаружения, особенно по той причине, что ошибки совершают не стороны, а суд. Обнаружение ошибок факта в виде вновь открывшихся обстоятельств и права в лице новых обстоятельств за пределами инстанционного цикла не является уважительной причиной оставления их в силе.

Культ правовой определенности под влиянием позиций Европейского суда по правам человека уже повлек ее крайние проявления в практике российских судов. Например, в угоду правовой определенности и безусловному следованию правовым позициям Европейского суда не допускается пересмотр вступившего в силу судебного акта, если он основан на несогласии с оценкой фактов и доказательств, которая была дана нижестоящими судебными инстанциями <16>.

--------------------------------

<16> Постатейный комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А.П. Рыжакова. М.: Статут, 2015 (СПС "КонсультантПлюс").

Эта идея нашла свое развитие в практике проверочных судебных инстанций, задолго до того, как дело сможет быть пересмотрено по новым или вновь открывшимся обстоятельствам <17>.

--------------------------------

<17> См., напр., Постановления АС Волго-Вятского округа от 13 августа 2021 г. N Ф01-3301/2021 по делу N А43-14671/2020, АС Восточно-Сибирского округа от 3 июля 2020 г. N Ф02-2389/2020 по делу N А33-30352/2017, АС Московского округа от 29 июня 2021 г. N Ф05-12778/2021 по делу N А40-112549/2020 // СПС "КонсультантПлюс".

Во-вторых, судебная система всегда устраняет только существенные ошибки. О реагировании на несущественные нарушения, которые не повлекли неправильное разрешение спора по существу, речи не идет. В противном случае имела бы место бессмысленная борьба за чистоту процессуальных институтов и формальное соблюдение норм права <18>. Логика российского цивилистического процесса, среди прочего, не противоречит ортодоксальному пониманию правовой определенности как запрету на отмену вступившего в законную силу судебного решения исключительно по формальным причинам.

--------------------------------

<18> Терехова Л.А. Указ. соч.

Тем не менее отечественному судопроизводству еще предстоит работа по окончательному освобождению от поводов пересмотра дел и отмены судебных решений, которые по своей природе являются формальными.

К числу положительных тенденций по деформализации процесса следует отнести отказ от придания императивного характера правилам подсудности, за исключением случаев, когда стороны заявляли о нарушении правил территориальной компетенции суду первой инстанции <19>, достаточности одной из форм протоколирования судебного заседания, особенно в тех случаях, когда решение суда основано исключительно на письменных доказательствах, имеющихся в материалах дела <20>.

--------------------------------

<19> Пункт 37 Постановления Пленума ВС РФ от 11 июня 2020 г. N 5 "О применении судами норм Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции"; п. 56 Постановления Пленума ВС РФ от 22 июня 2021 г. N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции".

<20> Пункт 22 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. N 12 "О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации".

Освобождение от формальных, да еще и безусловных оснований отмены судебных актов необходимо не только в целях соблюдения неопровержимости окончательного судебного акта, но и по причине перспективного осуществления правосудия искусственным интеллектом.

В новых условиях любые обрядовые правила будут вторичны, в то время как обнаружение значимых фактов после рассмотрения дела будет иметь значение даже для роботизированной правосудной деятельности. Одна из основных причин состоит в иной совокупной оценке фактов с учетом нового доказательства или нового факта, способного кардинальным образом повлиять на результат разрешения спора. Тем более если речь идет о придании новой судебной практике более справедливого характера по сравнению с имеющимся подходом. Это обстоятельство никак не зависит от волеизъявления сторон, но затрагивает их интересы.

Обращение заинтересованных лиц к внеинстанционному способу устранения ошибок само по себе является серьезным поводом для того, чтобы задаться вопросом о причинах их совершения и их игнорирования минимум четырьмя судебными инстанциями. До тех пор пока изменение судебной практики, а также значимые для дела обстоятельства по общему правилу не будут обнаруживаться в пределах инстанционного цикла, внеинстанционный пересмотр будет оставаться дополнительным, но важным средством устранения недочетов и ошибок судебной деятельности.

Дополнительным обстоятельством, подтверждающим этот вывод, надлежит рассматривать трансформацию проверочной судебной деятельности и, в частности, надзорного производства. Последнее обрело срочный характер с того момента, как возможность обжалования судебных актов в порядке надзора стала ограничена пресекательными сроками.

Абсолютный приоритет проверочных судебных инстанций по отношению к пересмотру судебных актов ввиду вновь открывшихся обстоятельств был возможен в советский период, когда обжалование судебных актов в порядке надзора было бессрочным. В том правовом режиме истечение срока внеинстанционного пересмотра не исключало возможности обращения заинтересованных лиц в суд надзорной инстанции <21>.

--------------------------------

<21> Зайцев И.М. Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений и постановлений, вступивших в законную силу // Советская юстиция. 1967. N 18. С. 22 - 23.

На сегодняшний день такое соотношение процессуальных средств едва ли возможно по той причине, что пресекательные сроки установлены и для обращения в проверочные судебные инстанции, и для пересмотра судебных актов по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. В этой связи требуются иные, фундаментальные предпосылки для того, чтобы прохождение дела через все судебные инстанции гарантировало отсутствие существенных пороков судопроизводства.

Неизвестность суду и сторонам значимых для дела обстоятельств на момент рассмотрения дела не позволяет утверждать об отсутствии судебной ошибки и, следовательно, повода для пересмотра состоявшихся по делу судебных актов за пределами инстанционного цикла. Вопреки устоявшемуся представлению об объективной неизвестности обстоятельств незнание о них часто является следствием ряда субъективных причин.

Момент появления вновь открывшихся обстоятельств и степень осведомленности о них суда и лиц, участвующих в деле, имеют значение только для определения того, носила ли ошибка виновный характер. По справедливому замечанию Л.А. Тереховой, судебные ошибки должны устраняться независимо от наличия или отсутствия вины суда в их совершении <22>. В любом другом случае факт неизвестности суду и сторонам вновь открывшихся обстоятельств носит формальный характер, если возможность устранения допущенных нарушений ставится в зависимость от степени известности этих обстоятельств.

--------------------------------

<22> Терехова Л.А. Указ. соч.

Неизвестность сторонам вновь открывшихся обстоятельств может быть и объективной, т.е. исключающей даже гипотетическую осведомленность о них в ходе судебного разбирательства. В то же время значительное количество случаев неизвестности обстоятельств связано с ненадлежащей подготовительной работой суда первой инстанции по определению предмета иска и предмета доказывания.

Такой же вывод следует и в случае неизвестности суду значимых для дела обстоятельств. Его осведомленность целиком зависит от тщательной, совместной со сторонами проработки перечня необходимых доказательств, которые требуются для полного установления фактов рассматриваемого дела.

Необходима максимальная конкретизация судом предмета доказывания. Качественное проведение работы в этом компоненте закладывает фундамент для правильного разрешения спора по существу и сокращения поводов для пересмотра уже разрешенного дела не только в инстанционном, но и во внеинстанционном порядке.

Подготовка дела к слушанию упрощается по делам с устоявшейся судебной практикой, когда заранее известен не только предмет доказывания, но и конкретные доказательства, которые надлежит исследовать.

Следует обратить внимание на еще один объективный аспект судебной деятельности. У суда и сторон заведомо разный взгляд на спор в части относимости доказательств, о существовании которых стороны знают, но не представляют их суду по причине их ошибочной оценки как не относимых к делу <23>.

--------------------------------

<23> Рожкова М.А., Глазкова М.Е., Савина М.А. Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства / под ред. М.А. Рожковой. М.: ИЗиСП, 2015 (СПС "КонсультантПлюс").

Даже в эпоху социалистического позитивизма, когда закон преобладал над правом в силу идеологических предпосылок, обнаружение существенных для дела обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения конкретного спора, рассматривалось в качестве результата невыполнения судом законных требований по собиранию доказательств и установлению объективной истины <24>.

--------------------------------

<24> Морозова Л.С. Пересмотр судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам. М.: Госюриздат, 1959. С. 41.

Подобная оценка ранее неизвестных фактических обстоятельств сохраняет актуальность даже в условиях перехода от объективной истины к истине формальной. Сторона не знала о существовании нового факта или нового доказательства, которое устанавливает этот факт, но могла бы узнать, если бы суд при подготовке дела к слушанию указал бы на необходимость его представления.

Нередки случаи, когда сторона, которой отказано в удовлетворении иска, только после ознакомления с мотивированным решением понимает, какие именно доказательства ей необходимо было предоставить суду для положительного исхода дела.

Следующим логичным шагом является попытка представить эти доказательства суду апелляционной инстанции. Но здесь возникают известные препятствия, связанные с принятием второй инстанцией новых доказательств только в том случае, если они не исследовались первой судебной инстанцией по уважительным причинам. Апелляционная судебная инстанция сможет выступать основным средством исправления допущенных нарушений, если откажется от условного характера доказывания.

Возможности по восполнению фактического компонента спора от инстанции к инстанции только сокращаются, а точнее, практически отсутствуют.

Суд надзорной инстанции в силу современного понимания его компетенции, далек от реагирования на фактические ошибки, допущенные судами при разрешении конкретного спора. По этой причине если подобные ошибки проигнорировали суды апелляционной и кассационной инстанции, то последняя судебная инстанция в надзорном порядке едва ли сможет отреагировать на эти нарушения <25>.

--------------------------------

<25> Гражданский процесс: учебник для вузов / под ред. М.К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 688 (автор гл. 33 - В.М. Шерстюк).

При таком понимании пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам носит субсидиарный, но необходимый характер. Необходимость обусловлена исправлением ошибок факта, обнаруженных за пределами общего инстанционного цикла. И факт пропуска лицом процессуальных сроков не может служить поводом для отказа в исправлении судебных ошибок, включая неполноту фактических обстоятельств.

Пропуск заинтересованным лицом сроков обращения в проверочные судебные инстанции наблюдается по самым разным причинам, далеко не всегда связанным с злоупотреблением процессуальным правом в форме затягивания судебного разбирательства. Один из типичных примеров заключается в обращении не привлеченного к делу участника спорного материального правоотношения за пределами всех возможных процессуальных сроков, когда их восстановление и инициирование кассационного, надзорного производства невозможно.

Имеют место и другие случаи, когда сторона не раскрывает имеющиеся у нее доказательства, о которых она прекрасно осведомлена, даже если суд пытается их истребовать. Затем эта сторона представляет суду доказательство в рамках другого дела. В такой ситуации справедливым будет право противоположной стороны, которая не знала о данном доказательстве, инициировать пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам. Этот пример в очередной раз демонстрирует вторичность соблюдения формальных требований к пересмотру в отрыве от существа спора <26>.

--------------------------------

<26> Комментарий практики рассмотрения экономических споров (судебно-арбитражной практики) / под ред. В.М. Жуйкова. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019. Вып. 26 (в статье А.Р. Султанова "О неконституционности толкования ст. 311 АПК РФ, не допускающего пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам при выявлении новых доказательств, скрытых от суда другой стороной") (СПС "КонсультантПлюс").

На ошибки в судебном доказывании косвенно указывают подтвержденные судебным приговором преступные действия участников процесса. Сомнения суда в достоверности результатов экспертизы преодолеваются ее повторным проведением. Сомнения в достоверности свидетельских показаний, консультации специалиста устраняются использованием иных средств доказывания, сокращающих риск вынесения неправосудного решения. Очень часто у суда имеются возможности определить приоритетные доказательства, которые будут положены в основу решения, и не дожидаться того, пока действия участников процесса получат уголовно-правовую оценку и подтвердятся вступившим в законную силу приговором суда.

Даже преступные действия участников процесса по фальсификации доказательств, которые были положены судом в основу решения, могли быть преодолены превентивным способом. Имеются в виду недостаточные усилия суда по проверке представленных доказательств на предмет их подлинности путем проведения экспертизы, привлечения лиц, обладающих специальными познаниями.

Европейский суд по правам человека и представители отечественной доктрины рассматривают проявление стороной должной степени осмотрительности как условие уважительности причины, по которой существенные для дела обстоятельства были стороне неизвестны <27>.

--------------------------------

<27> Постановление Европейского суда по правам человека от 5 июля 2007 г. по делу "Кумкин и другие (Kumkin and others) против Российской Федерации" (жалоба N 73294/01); Фокина М.А. Механизм доказывания по гражданским делам: теоретико-прикладные проблемы. М.: Новый индекс, 2010. С. 459 - 460.

Здесь следует повториться, что, какой бы ни была осмотрительность сторон, она зависит от качества подготовительной деятельности суда в определении круга значимых для дела фактов и доказательств, которыми они могут быть установлены.

Вопреки позиции Европейского суда по правам человека для целей безошибочного правосудия стороне достаточно доказать существенность самого обстоятельства для дела. Доказывание объективной невозможности представить новое доказательство или сообщить о новом обстоятельстве на окончательном судебном заседании имеет значение только для решения судом вопроса о распределении судебных расходов, понесенных в связи с возобновлением производства по делу.

Возможность пересмотра судебных актов сталкивается с проблемой противопоставления вновь открывшихся обстоятельств и новых доказательств. Последние, согласно распространенному мнению, подкрепленному правоположениями высших судов, не могут служить основанием для внеинстанционного пересмотра судебных актов <28>. Представляется необходимым завершить это противопоставление по нескольким причинам.

--------------------------------

<28> См.: Справочник по доказыванию в арбитражном процессе / под ред. И.В. Решетниковой. М.: НОРМА; ИНФРА-М, 2020; Загайнова С.К., Скуратовский М.Л., Тимофеев Ю.А. Пересмотр судебных актов в цивилистическом процессе: учебное пособие. М.: Статут, 2018 (СПС "КонсультантПлюс"). См. также п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. N 52 "О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам" и п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 11 декабря 2012 г. N 31 "О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений".

Одной из причин является то, что доказательства могут устанавливать фактические обстоятельства, которые имеют существенное значение для дела. В этом смысле между доказательствами и фактами как основаниями пересмотра различия отсутствуют. Главную роль играет существенность обстоятельства, а не средство его установления.

Вторая причина состоит в том, что подобное противопоставление вызвано преобладанием в современной судебной практике презумпции недобросовестности сторон и злоупотребления ими процессуальными правами. Недобросовестность заключается в предполагаемом сокрытии сторонами от суда первой инстанции существенных доказательств и последующем их раскрытии в рамках пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такая точка зрения имела место и в дореволюционный период, когда чрезвычайность просьб о пересмотре судебных решений означала стремление предотвратить злоупотребление сторонами правом на инициирование пересмотра разрешенного спора <29>.

--------------------------------

<29> Яблочков Т.М. Указ. соч. С. 237 - 239.

Поводами для злоупотреблений, по смыслу законодателя и судебной практики, являются попытки максимально возможно отодвинуть исполнение судебного решения, состоявшегося не в пользу одной из сторон или опровергнуть первоначальные выводы суда представлением доказательства, кардинально меняющего картину спора. Но эти поводы являются всего лишь внешними проявлениями пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. И неизвестные, и известные ранее сторонам факты являются предметом судебной оценки в их общей совокупности, а дело подлежит пересмотру, если факты признаны существенными.

Содержательным ориентиром вмешательства суда призван выступать материально-правовой интерес сторон. Он проявляется во множестве аспектов, среди которых сохранение заинтересованности в получении присужденного судом имущества, потребность в восстановлении деловой репутации, доброго имени, ценность которых часто носит вневременной характер. Если материально-правовой интерес сохранен, то все остальные субъективные обстоятельства, включая предположение суда о злоупотреблении сторонами своими процессуальными правами, являются вторичными.

Увеличение общей продолжительности рассмотрения спора компенсируется перераспределением судебных расходов в зависимости от обстоятельств дела и вклада каждой из сторон в скорость его разрешения. Имеется в виду в том числе представление стороной новых доказательств, установивших вновь открывшиеся обстоятельства, послужившие основаниями для пересмотра.

Соотношение деятельности проверочных судебных инстанций и внеинстанционного пересмотра судебных постановлений по новым обстоятельствам невозможно раскрыть без определения правовой природы новых обстоятельств.

В доктрине новые обстоятельства анализируются по отдельности и в тесной связи с их законодательным закреплением, в то время как раскрытие их природы требует их совокупной оценки.

Анализ новых обстоятельств в их единстве позволяет сделать вывод о том, что по своей природе они представляют собой правовые положения, правовые позиции высших отечественных или наднациональных судебных органов, развивающих право и обеспечивающих единообразную судебную практику. Конкретизация применимых норм права происходит через призму их конституционного и конвенционного понимания.

Изменение практики применения и толкования норм права, подтвержденное ВС РФ, является не чем иным, как обеспечением единства этой практики. И пересмотр судебных актов ввиду данного обстоятельства является распространением новых подходов на разрешенные споры.

Пересмотр судебных актов ввиду признания КС РФ неконституционной нормы права, примененной судами общей юрисдикции и арбитражными судами в конкретном деле, является средством внедрения в судебную практику конституционного понимания прав и свобод.

Аналогичный вывод следует и в отношении пересмотра судебных постановлений после установления Европейским судом по правам человека нарушений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в конкретном деле. Речь идет о конвенционном понимании прав человека.

Новые подходы в судебной практике формируются и по результатам судебного нормоконтроля, в рамках которого был признан недействующим нормативный или ненормативный правовой акт, положенный в основу судебного решения.

Пересмотр судебных актов по новым обстоятельствам в своем понимании и практической реализации имеет ряд проблем теоретического, практического и идеологического характера.

Теоретическая проблема связана с попыткой придать внеинстанционному способу пересмотра судебных постановлений целостного характера. Под нарушением целостности понимается включение в перечень оснований пересмотра сначала результатов властной деятельности государственных органов <30>, а затем и результатов конституционного и конвенционного нормоконтроля <31>.

--------------------------------

<30> Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М.: Городец, 1997. С. 13 - 60.

<31> Жилин Г.А. Указ. соч. С. 104 - 114.

Целостность любого процессуального института представляет ценность для систематизации научного знания. Однако важно не уходить в крайний формализм, отвергая дополнительные способы устранения неправосудных решений только по той причине, что они размывают природу того или иного процессуального института. Требуется понять причины, по которым законодатель установил дополнительные основания внеинстанционного пересмотра судебных постановлений, смысл, который был заложен в эти положения законотворцем.

Законодательный смысл заключается в попытке укрепить правоконкретизирующую функцию высших судебных органов для развития судебной практики, формирования справедливых эталонов разрешения споров. Тем самым констатируется проблема отправления правосудия на основе конституционного верховенства права на первичном уровне. Эталоны толкования применимых нормативных правовых актов, сформированные на высшем судебном уровне, призваны выступать чрезвычайным способом решения этой системной проблемы.

Имплементация позиций Европейского суда по правам человека в отечественную систему права представляет собой необходимое, но тоже дополнительное средство закрепления естественно-правового подхода к правам человека.

Поэтому пересмотр по новым обстоятельствам является субсидиарным средством обеспечения единообразия и справедливости судебной практики. Необходимость наличия этого внеинстанционного способа формирования единообразной практики в текущих условиях не оспаривается.

В то же время возможность судов общей юрисдикции и арбитражных судов ссылаться на практику применения норм права, обобщенную на высшем судебном уровне, восприятие судами конституционного и конвенционного понимания прав и свобод не должны рассматриваться в качестве единственного средства распространения верховенства права в правосудной деятельности.

Дело в том, что на пути благих устремлений законодателя в усилении правоконкретизирующей роли высших отечественных судов и Европейского суда по правам человека существуют объективные и субъективные пределы. И это является практической проблемой, которая формально противоречит борьбе за чистоту института пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.

Объективные пределы состоят в ограниченных возможностях ВС РФ и КС РФ, несмотря на их высокое положение в общей иерархии. Они заведомо не могут охватить всю судебную практику. Речь идет не только об ограниченной пропускной способности этих судебных органов, но и о специфике аналитической деятельности.

Применительно к ВС РФ источником информации для квартальных обзоров судебной практики, постановлений его Пленума выступают вопросы от нижестоящих судов. Часто они не находят ответа на вопрос длительный период времени, что существенно затрудняет формирование не только справедливой, но и единообразной судебной практики в масштабах всей страны.

Деятельность суда надзорной инстанции как основного инстанционного средства обеспечения единообразной судебной практики сведена к минимуму. Но и пересмотр судебных актов в порядке надзора зависит от инициативы лиц, участвующих в деле.

Инициатива пересмотра потенциально ошибочных судебных постановлений, а также проверки конституционности законодательства принадлежит участникам спора. Учитывая инстанционные сложности поступления дела хотя бы во вторую кассационную инстанцию, на инициативу сторон как основное средство обобщения судебной практики рассчитывать не приходится.

В отличие от прошлого исторического периода ни судебная система, ни должностные лица прокуратуры не вправе инициировать пересмотр судебных постановлений. Это приводит к ситуации, при которой огромные массивы судебной практики остаются за пределами внимания высшего судебного органа. Аналогичные выводы применимы в отношении деятельности КС РФ.

Для заинтересованных лиц путь к искомому конституционному толкованию норм права является тернистым хотя бы по причине предварительного исчерпания ординарных средств судебной защиты. Тем более подобное толкование нельзя рассматривать в качестве систематического способа исправления неконституционной судебной практики во внеинстанционном порядке. Возможности конституционного нормоконтроля и судебного нормоконтроля посредством административного судопроизводства ограничены.

Несомненно, законодательные изменения подали дополнительный сигнал отечественным судам о необходимости приводить практику в соответствие со стандартами правосудия на основе верховенства права. Но деятельность Европейского суда по правам человека носит разовый характер. По этой причине его нецелесообразно рассматривать как судебный орган, который на систематической основе выявляет пробелы и коллизии отечественного нормативного массива и изъяны в понимании судами прав человека.

Субъективные пределы формирования единообразной и справедливой судебной практики посредством внеинстанционного пересмотра судебных постановлений заключаются в наличии ограничений по пересмотру в зависимости от статуса заявителя, характера объектов нормоконтроля, послуживших новыми обстоятельствами, а также судебного органа, изменившего правовой подход.

Пересмотр судебных постановлений по новым обстоятельствам ввиду переоценки конституционного смысла норм права, конвенционного понимания прав человека или признания нормативного правового акта недействующим вправе инициировать только участники конкретных споров, в последующем обратившиеся в КС РФ, Европейский суд по правам человека <32> или оспорившие нормативный правовой акт в порядке административного судопроизводства <33>. На необходимость решения этой проблемы указывают представители доктрины <34>.

--------------------------------

<32> Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. N 52 "О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам"; Постановление Пленума ВС РФ от 11 декабря 2012 г. N 31 "О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений".

<33> Постановление КС РФ от 11 января 2019 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.М. Андреева".

<34> Афанасьев С.Ф. О правовом значении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации N 30-П для цивилистического процессуального института пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. N 6. С. 35 - 38.

По крайней мере такой подход продолжают воспроизводить суды, несмотря на противоположные выводы КС РФ. Они касаются, во-первых, необходимости пересмотра всех дел, включая те, по которым заявители не обращались с конституционной жалобой <35>, и, во-вторых, наличия обратной силы судебных актов КС РФ, которыми примененные нормативные правовые акты признаны неконституционными <36>.

--------------------------------

<35> Определение КС РФ от 14 января 1999 г. N 4-О "По жалобе гражданки Петровой Ираиды Валерьяновны на нарушение ее конституционных прав частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

<36> Определение КС РФ от 9 июня 2005 г. N 220-О "По ходатайству Калининградского областного суда об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 декабря 2004 года N 429-О...".

Поскольку природа конституционного и административного судебного нормоконтроля однородна, постольку очевидна необходимость пересмотра всех судебных актов, основанных, например, на подзаконном акте, признанном судом общей юрисдикции или арбитражным судом недействующим.

Правовые позиции, затрагивающие не индивидуальные, а универсальные вопросы правоприменения, тем не менее воспринимаются судами общей юрисдикции и арбитражными судами как индивидуальные. Это препятствует сплошной имплементации в судебную практику образцов конституционного, административного процессуального и конвенционного толкования норм права.

Трудно согласиться с использованием разных инструментов пересмотра судебных актов в зависимости от того, носит оспариваемая форма права нормативный характер или нет. Имеется в виду мнение о том, что если отмененный акт носил нормативный характер, то новых обстоятельств по делу не возникает только по той причине, что суд, рассматривавший дело, не произвел опосредованного нормоконтроля, который обязан выполнять при рассмотрении каждого дела в силу предписаний процессуального закона. В этом случае для исправления такой ошибки стороне надлежит обратиться в суд кассационной или надзорной инстанции <37>. Если же отмененный акт был ненормативным, то это обстоятельство следует квалифицировать в качестве вновь открывшегося <38>.

--------------------------------

<37> Терехова Л.А. Указ. соч.

<38> Пункт 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. N 52 "О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам".

Признание нормативного и ненормативного правовых актов недействующими означает совершение судом одинаковых ошибок. Имеет место уклонение суда от поиска применимой нормы права, ее оценки и раскрытия смысла на предмет пригодности применения к спорному правоотношению.

В отношении каждого из видов правовых актов необходим судебный контроль, прямой или косвенный, непосредственный или опосредованный. Отказ от ненадлежащей нормы права, которая не может быть применена к конкретному спору, и поиск другой применимой нормы права должен осуществляться в ходе первичного рассмотрения дела судом первой инстанции. В крайнем случае об этом должны заботиться проверочные судебные инстанции.

В очередной раз следует отметить, что идеальная модель не решает проблемы пропуска всех возможных сроков обжалования судебных актов и невозможности их восстановления ввиду значительного количества времени, которое прошло с момента вынесения последнего судебного постановления. Например, подобная ситуация возникает в отношении лиц, не привлеченных судом к рассмотрению дела, права и свободы которых оказались затронуты по итогам судебного разбирательства.

Судебный нормоконтроль особенно востребован в современных условиях не по причине смены социалистической идеологии на либеральную, когда стали допускаться претензии граждан к государству, а по причине ошибочности презумпции соответствия Конституции РФ всех остальных форм права: федеральных и региональных законов, а также многочисленных результатов подзаконного нормотворчества.

Судебный нормоконтроль представляет собой механизм обратной связи между законодателем и судебной системой в связи с непригодными для применения нормами права в реальных, а не умозрительных общественных отношениях <39>. В российских условиях этот механизм носит идеологический окрас, так как означает конкуренцию законности как меры, которая заложена в законе и которую суд использует для оценки спорных правоотношений, и справедливости как меры, используемой судом индивидуально, исходя из обстоятельств конкретного спора и характера правоотношения.

--------------------------------

<39> Лазарев В.В., Фурсов Д.А. Обоснование идеи имплементации судебных решений в законодательные акты // Журнал российского права. 2014. N 11 (215). С. 5 - 21.

Необходимо иметь в виду еще и то, что публичное судопроизводство является вспомогательным по отношению к гражданскому судопроизводству по той причине, что деятельность публично-правовых образований, облеченная форму и нормативных, и ненормативных правовых актов в конечном итоге направлена на реализацию прав гражданских. Об этом многократно упоминал КС РФ <40>.

--------------------------------

<40> Постановление КС РФ от 6 июля 2018 г. N 29-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "Альбатрос".

Польза от сплошной имплементации позиций Европейского суда по правам человека, независимо от того, обращается заявитель по своему или чужому делу, состоит в культивировании на отечественной почве идей верховенства права и естественного подхода к правам человека, по крайней мере до тех пор, пока этот подход не будет тотально перенят отечественными судебными органами.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод и Конституция РФ исходят из естественного происхождения прав и свобод, их неотчуждаемости и непередаваемости. В этом смысле между ними нет противоречий, поэтому отсутствуют основания для идеологической конкуренции между ними.

Проблема заключается в другом, а именно в том, что, имея одинаковые идеологические стартовые условия, отечественные суды, в отличие от Европейского суда по правам человека, придерживаются идеологии юридического позитивизма. Существует два внешних проявления, которые подтверждают этот вывод.

Первое проявление состоит в том, что Европейский суд по правам человека в качестве позитивного права имеет в своем распоряжении Европейскую конвенцию и дополняющие ее Протоколы, которые в совокупности состоят из нескольких десятков статей. Но даже такого скудного нормативного материала достаточно для того, чтобы развивать право в масштабах десятков европейских государств, не будучи осведомленным о содержании национальных нормативных массивов.

Второе проявление носит практический характер и проявляется в порой диаметрально противоположных выводах отечественных судов и Европейского суда по правам человека о том, было ли нарушено право в конкретном споре. Имеет место ситуация, при которой сторона получает отказ в удовлетворении исковых требований четырьмя судебными инстанциями, но уже на предварительном этапе рассмотрения жалобы Европейский суд по правам человека делает вывод об очевидности допущенных национальными властями нарушений.

Как показывает практика, слабое воздействие оказывают разъяснения ВС РФ об обязанности судов относиться к правам и свободам с учетом их конвенционного понимания <41>.

--------------------------------

<41> Постановление Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней".

Устанавливается судебная ошибка, основанная на крайнем позитивизме, которого придерживаются российские суды. В такой ситуации востребована систематическая имплементация конвенционного понимания прав и свобод человека. До тех пор пока не будет преодолено идеологическое противоречие, дополнительный механизм внеинстанционного пересмотра судебных актов останется востребованным.

Новые обстоятельства, связанные с деятельностью Европейского суда по правам человека, с формальной точки зрения представляют собой не только новые подходы к судебному толкованию норм права, но и конвенционную оценку прав и свобод. Но новизна в этом аспекте относительна. Отечественные суды оценивают факты и нарушенные права с точки зрения верховенства закона, в связи с чем их естественно-правовая оценка для российских судебных органов будет новой.

Если Европейский суд устанавливает нарушения, то впору утверждать не только об индивидуальных судебных ошибках, но и о системной проблеме понимания прав и свобод.

Проблема правопонимания находит свое продолжение в еще одном ограничении возможностей пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам. Речь идет о том, что пересмотру подлежат судебные акты на основании правовых позиций только тех судебных органов, которые поименованы в процессуальном законе <42>. Из сферы имплементации правовых подходов в отечественную систему права исключаются, например, Суд Евразийского экономического союза, Экономический суд СНГ.

--------------------------------

<42> Например, арбитражный апелляционный суд отказался рассматривать в качестве нового обстоятельства правовую позицию Суда Евразийского экономического союза (Определение 20 ААС от 4 октября 2021 г. по делу N А62-9093/2016 // СПС "КонсультантПлюс").

Назначение подобной имплементации состоит в наличии общих социально-экономических ценностей, исповедуемых Россией совместно с другими участниками международных союзов. Юрисдикция межгосударственных судебных органов признается российскими властями посредством ратификации соответствующих международных соглашений. По этой причине целесообразна имплементация толкования права всеми наднациональными судами, юрисдикция которых признана Российской Федерацией.

Традиционно особая роль высших национальных и международных судов не отрицает необходимости формирования справедливой практики судами первой инстанции. Аналитическая работа приобретет  эффективность, если единообразная и справедливая судебная практика будет формироваться не на последнем национальном судебном рубеже или наднациональном уровне, а с самого начала разрешения спора, т.е. судом первой инстанции.

Первая судебная инстанция сможет формировать образцы справедливого разрешения спора, если будет исходить из разрешения спора на основе верховенства права. Недостаточно ограничиваться, во-первых, имеющимся на момент спора нормативным массивом, регулирующим спорные правоотношения, во-вторых, той мерой прав, обязанностей и ответственности, которая однажды была закреплена нормотворцем в статутных положениях.

В-третьих, требуется смысловое толкование всех применимых писаных норм, при котором суд сопоставляет вложенный в норму права законодательный смысл с характером, особенностями конкретных спорных правоотношений. По результатам такого сопоставления требуется вывод о пригодности данной нормы права для разрешения спора в заданных условиях, при имеющихся фактах и доказательствах.

В очередной раз следует отметить, что конституционное истолкование применимых норм права судами общей юрисдикции и арбитражными судами необходимо с самого начала рассмотрения дела. Суды как минимум вправе уклониться от применения потенциально неконституционной нормы, истолкование которой противоречит Конституции РФ.

Отсутствует подмена деятельности КС РФ, так как не решается вопрос о конституционности той или иной нормы права. Перед судами стоит прозаическая задача: защитить, восстановить нарушенное право с учетом конкретных обстоятельств дела. Нецелесообразно ждать, пока необходимый для разрешения спора конституционно-правовой смысл применимой нормы права будет выявлен КС РФ.

Обязанность судов обращаться в КС РФ с запросом о соответствии Конституции РФ не примененного судом закона в конкретном деле наряду с проблемой ограниченной пропускной способности самого КС РФ несет в себе содержательную проблему.

К ней относится закрепленное самой Конституцией право судов на ее непосредственное применение при рассмотрении конкретного дела. Суд может обратиться к Конституции, если все иные формы права, включая законы, в их смысловом истолковании не способны предоставить защиту нарушенному праву.

Факт непосредственного применения судами Конституции РФ не должен рассматриваться в качестве экстраординарного обстоятельства. Но противоположный подход к этому со стороны КС РФ как раз и привел его к выводу об обязанности Конституционного Судебного запроса <43>.

--------------------------------

<43> Постановление КС РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

Непосредственное применение судами основополагающего нормативного правового акта является одним из множества признаков доминирования конституционного верховенства права в судебной практике, что само по себе является абсолютно положительным явлением.

Формальной проблемой является ограниченная пропускная способность КС РФ. Ситуация массового обращения судов с запросами о проверке конституционности подлежащих применению законов для КС РФ может обернуться либо коллапсом, либо ускоренным, а значит, формальным рассмотрением подобных запросов.

Предположение о потенциально большом количестве обращений судов с запросами является не умозрительным, а основано на явлениях объективной действительности. Одним из них является огромное количество норм статутного права федерального и регионального уровней, которые подлежат применению судами. При этом парадоксальным образом предполагается соответствие этих многообразных нормативных правовых актов Конституции РФ. Такое предположение является поспешным до тех пор, пока смысл конкретной нормы позитивного права не проявится через призму фактических обстоятельств дела.

Эти причины диктуют необходимость судебной оценки применимых норм права с точки зрения соответствия их конституционному смыслу. И эта работа должна осуществляться уже при первичном рассмотрении дела. При соблюдении этого условия судебная система естественным путем придет к приоритету инстанционных способов устранения судебных ошибок.

В этом контексте нет необходимости разграничивать выводы КС РФ о конституционности нормативных правовых актов и о конституционно-правовом смысле, который придается им правоприменительной практикой <44>. Форма жизни всех нормативных актов - это реальные общественные отношения, которые дают им жизнь в виде правоприменительного толкования, включая судебное.

--------------------------------

<44> Сахнова Т.В. Курс гражданского процесса. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 778.

Преимуществом судопроизводства на основе верховенства права является отсутствие ограничений в распространении справедливых подходов к разрешению споров как во времени, так и по кругу лиц, на которых этот подход распространяется. И эти правовые позиции продолжат выступать ориентирами для других судов в рассмотрении споров с аналогичными фактическими обстоятельствами до тех пор, пока законодатель и многочисленные подзаконные нормотворцы не приведут нормативные правовые акты в соответствие с конституционным пониманием прав человека.

В то же время не следует правовым позициям придавать нормативный характер. Толкование нормы права с позиции верховенства права происходит через раскрытие ее смысла применительно к конкретным обстоятельствам дела. Судебная система не претендует на придание этим позициям нормативного характера и тем более не посягает на сферу деятельности законодателя. Обратный подход создает существенные препятствия, включая барьеры психологического характера, отучая суды первой инстанции от самостоятельного толкования норм права.

Говоря о соотношении инстанционных и внеинстанционных средств устранения судебных ошибок, целесообразно напомнить и об ограниченной компетенции современных судов кассационной и надзорной инстанции. Они проверяют судебные акты только на предмет ненадлежащего толкования норм права при презумпции полноты собранных фактов и доказательств или только на предмет нарушений только тех прав и свобод, которые закреплены в Конституции РФ и формах международного права.

В то же время прямой и косвенный судебный нормоконтроль сопряжен с проверкой полноты обстоятельств, позволяющих делать выводы о наличии или отсутствии нарушения права, и их судебной оценки. По этой причине отмена судебного акта во внеинстанционном порядке и направление дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции открывают больше возможностей для исправления любых ошибок факта и права, чем инициирование кассационного или надзорного производств.

Целесообразность приоритета инстанционных способов пересмотра судебных актов перед внеинстанционными средствами в лице пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам объясняется самостоятельными процессуальными и идеологическими причинами. Следует повториться, что такой приоритет возможен при формировании для этого объективных предпосылок.

Процессуальные преимущества такого приоритета определяются единым инстанционным циклом, в рамках которого осуществляют свою деятельность все проверочные судебные инстанции. Инициирование пересмотра по новым или вновь открывшимся обстоятельствам может последовать по прошествии длительного периода времени с момента принятия последнего судебного акта по делу. Это обстоятельство, в свою очередь, оказывает негативное влияние на своевременность судебной защиты, ее актуальность для стороны. Речь идет о риске утраты заинтересованным лицом материально-правового интереса даже при попытке судебной системы устранить собственные оплошности в части формирования фактического компонента спора.

Своевременность судебной защиты является критерием ее эффективности. Применительно к вновь открывшимся обстоятельствам в их понимании как судебных ошибок, связанных с определением предмета иска и предмета доказывания, своевременность приобретает наибольший характер. По этой причине каждая проверочная судебная инстанция призвана как минимум реагировать на судебные ошибки в вопросах факта. Преимущества такого подхода очевидны.

Деятельность проверочных судебных инстанций обретет приоритет перед пересмотром по новым и вновь открывшимся обстоятельствам при условии верховенства права, а не верховенства закона в понимании проверочных полномочий. Отказ от крайнего позитивизма, рассмотрения судебной защиты только через призму законности позволит естественным образом расставить все по своим местам.

Вклад в устранение судебных ошибок инстанционными средствами будет обесценен, если суды кассационной и надзорной судебных инстанций продолжат ограничивать свою компетенцию вопросами права, законностью и обоснованностью, пониманием последней через призму законности. В этом случае никакие ошибки факта не смогут быть исправлены.

Именно на кассационную и надзорную судебные инстанции ляжет основная нагрузка, если рассматривать их в качестве заменителей внеинстанционных способов устранения нарушений и ошибок.

Применительно к вновь открывшимся обстоятельствам эти судебные инстанции часто задействуются сторонами, если факты и обстоятельства обнаруживаются спустя длительный период времени после принятия последнего судебного акта по делу. Заинтересованные лица, включая тех, кто не был привлечен судом к участию в деле, восстанавливают пропущенный срок кассационного и надзорного обжалования, сообщая суду о значимых для дела фактах. Далее события развиваются по пути отмены состоявшихся судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение.

Выводы о значимости того или иного факта, доказательства не могут быть сделаны без их отдельной и совокупной оценки с остальными фактическими обстоятельствами дела. По этой банальной причине приоритет судов кассационной и надзорной инстанции в деле реагирования на существенные для дела обстоятельства невозможен без выражения отношения к ним.

Применительно к новым обстоятельствам роль предпоследней и последней судебных инстанций заключается в формировании единообразной и справедливой судебной практики. По крайней мере в рамках проверочной судебной деятельности эти инстанции рассматривают жалобы в том числе на предмет выработки правовых позиций и дачи ответов на вопросы толкования норм права, возникшие у судебной системы.

Поэтому для пересмотра дела ввиду изменившегося подхода к толкованию норм права, появления новой правовой позиции ошибочно использовать только пересмотр по новым обстоятельствам, а не любые инстанционные средства, включая кассационное и надзорное производства.

Право судов второй кассационной и надзорной инстанции отказать в рассмотрении жалобы по существу и указать на возможность пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам направлено на попытку предупредить потенциально высокую нагрузку на ВС РФ. Но в этом, как и в других, случае проблему высокой судебной нагрузки надлежит решать не за счет сокращения полномочий по устранению судебных ошибок, а за счет внутренних ресурсов судебной системы <45>.

--------------------------------

<45> Оптимизация судебной юрисдикции и нагрузки на судебную систему в арбитражных судах: процессуальный аспект: монография / под ред. С.В. Никитина. М.: РГУП, 2021. С. 157 - 158.

 Документ предоставлен КонсультантПлюс

"Арбитражный и гражданский процесс", 2020, NN 9, 10

МЕХАНИЗМ ВОЗОБНОВЛЕНИЯ ДЕЛ ПО НОВЫМ И ВНОВЬ ОТКРЫВШИМСЯ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ: ЦЕЛИ, ЗНАЧЕНИЕ, СУДЕБНОЕ ТОЛКОВАНИЕ

/"Арбитражный и гражданский процесс", 2020, N 9/

Э.И. ФАГМАНОВА

Фагманова Эльвина Ильдаровна, помощник судьи Арбитражного суда города Москвы, аспирант 3-го года обучения факультета права Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ).

Статья посвящена изучению механизма возобновления дела по новым и вновь открывшимся обстоятельствам как обеспечивающего необходимое для исправления судебной ошибки отступление от требования стабильности в судебной практике, анализу оснований возобновления и значения в системе процедур пересмотра судебных актов. В исследовании автор уделяет особое внимание рассуждениям о возможности пересмотра судебного акта, обусловленного развитием позиций высшего суда по правовым вопросам, о его границах. В статье также анализируется наиважнейшая судебная практика Конституционного Суда РФ, ЕСПЧ, постановлений Пленума, которая содержательно раскрывает подход указанных судов к механизму возобновления дела по новым и вновь открывшимся обстоятельствам.

Ключевые слова: толкование высшего суда, правовая определенность, судебная ошибка, судебная практика, возобновление дела в силу новых и вновь открывшихся обстоятельств.

The Mechanism of Case Reopening Based on New and Newly Discovered Circumstances: Aims, Meaning, Judicial Interpretation

E.I. Fagmanova

Fagmanova Elvina I., Assistant Judge of the Commercial Court of Moscow 3rd Year Postgraduate Student of the Law Faculty of the National Research University Higher School of Economics (NRU HSE).

The article is devoted to the research of the mechanism in the reconsidering judicial acts under reopened or new circumstances as providing the necessary deviation from the requirement of stability in judicial practice to correct an erroneous judicial act, an analysis of the grounds for reviewing and the importance of judicial review procedures in the system. The author pays an attention to discussions about the possibility of reconsidering a judicial act, due to the development of the position of the supreme court on legal issues, on its borders. The article also analyzes the most important judicial practice of the Constitutional Court of the Russian Federation, the ECHR, and the Decisions of the supreme court, which substantively reveal the approach of these courts to the mechanism in reconsidering judicial acts under reopened or new circumstances.

Key words: interpretation of the supreme courts, legal certainty, judicial error, judicial practice, reopening the case due to new and newly discovered circumstances.

Универсальный механизм возобновления дела по новым или вновь открывшимся обстоятельствам известен как российскому, так и зарубежному законодательству <1>. Как указал Конституционный Суд РФ, возобновление дел ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств выступает в качестве механизма, дополняющего все обычные способы обеспечения правосудности приговоров; кроме того, этот вид производства, имеющий резервное значение, используется, когда не применимы или были исчерпаны другие средства процессуально-правовой защиты <2>.

--------------------------------

<1> Морщакова Т.Г. и др. Пересмотр судебных актов в гражданском, арбитражном и уголовном процессе: учебное пособие для бакалавриата и магистратуры / под ред. Т.Г. Морщаковой. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2017. 385 с.

<2> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1996. N 2.

В российской правоприменительной практике пересмотр судебных актов по новым и вновь открывшимся обстоятельствам не является популярным, а перечень оснований для такого пересмотра, хотя и рассматривается как исчерпывающий в некоторых российских процессуальных кодексах, однако, безусловно, содержательно расширяется в силу такого оценочного понятия, как "существенное (фундаментальное) нарушение", при осуществлении правосудия, со ссылкой на которое обосновывается сама допустимость и необходимость пересмотра для восстановления нарушенного права, если невозможно ликвидировать причиненный ущерб без отмены состоявшегося судебного акта, как это следует из ст. 4 протокола N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Уже само по себе такое оценочное понятие, как "существенное (фундаментальное) нарушение", при осуществлении правосудия ведет к содержательному расширению данного перечня <3>.

--------------------------------

<3> Протокол N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод ETS N 117 (Страсбург, 22.11.1984) // СПС "КонсультантПлюс".

В деле о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР Конституционный Суд РФ пришел к крайне важному выводу о том, что строго ограниченный список оснований для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам лишил заявителей права на судебную защиту, исключил возможность восстановления нарушенных прав, при этом стадия возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам, призванная устранить выявившуюся неправосудность приговора, при неверном толковании п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР становилась недоступным средством правовой защиты. Дефект нормы был усилен неприменением судами системного толкования УПК РСФСР и Конституции РФ, который исключил исправление допущенной судебной ошибки, что означало не только необеспеченность заявителя эффективным средством правовой защиты, но и неправомерное ограничение его конституционных прав - не законом, а ошибочным судебным актом. В связи с этим положение п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР, которое ограничивает круг оснований к возобновлению уголовного дела лишь обстоятельствами, "неизвестными суду при постановлении приговора или определения", и в силу этого препятствует в случаях исчерпания возможностей судебного надзора исправлению судебных ошибок, нарушающих права и свободы человека и гражданина, признано не соответствующим Конституции РФ <4>.

--------------------------------

<4> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова".

Процент удовлетворения заявлений о пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам в российской судебной практике относительно количества изначально поданных заявлений не велик, о чем свидетельствует статистика <5>, кроме того, и стандарт доказывания по таким делам крайне высок, поскольку достаточно трудно убедить тот же суд, который вынес, например в арбитражном процессе, окончательный судебный акт, что дело должно быть пересмотрено. Конечно, поводы и возможности для начала этой неординарной процедуры ограничивает и сам по себе формально закрытый перечень оснований, и предусмотренный процессуальными кодексами, применимый в данной процедуре срок давности.

--------------------------------

<5> Например, статистика Арбитражных судов субъектов за первое полугодие 2019 г.

Однако одно из оснований для пересмотра дела в связи с изменением практики применения нормы высшим судом заслуживает отдельного рассмотрения.

Постановления Пленума или Президиума Верховного Суда РФ (в том числе и как правопреемника ВАС РФ) в случаях, когда в них формулируется новая правовая позиция по поводу применимой нормы права, обуславливающая пересмотр уже вступивших в законную силу решений <6>, определенно действуют вопреки принципу "закон обратной силы не имеет". По мнению А.Н. Верещагина, подобный феномен можно даже назвать "прецедентом наоборот", поскольку пересмотру подлежат решения, вынесенные до того, как позиция ВАС РФ была закреплена в постановлении Пленума или Президиума <7>.

--------------------------------

<6> Как это следует, к примеру, из п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ.

<7> Верещагин А.Н. О значении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 г. N 1-П для судебной системы России // Вестник гражданского права. 2010. N 3.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21 января 2010 г. N 1-П поддержал такую модель работы тогда еще ВАС РФ, которая рассматривается как отражающая прецедентность правовых позиций высшего суда и создающая благоприятные условия для установления единообразия судебной практики <8>. При новом понимании и масштабах такой прецедентности предметом пересмотра становятся не только нарушающие уже установившуюся судебную практику судебные акты, поскольку при возобновлении производства в связи с новыми обстоятельствами это может быть любой акт, который в будущем окажется не соответствующим новому толкованию высшего суда, отвечающего за обеспечение единообразия практики в России, именно это следует из выявленного КС РФ смысла п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ. Такое толкование стало возможным благодаря формулировке указанных норм, согласно которым признается, что "новым обстоятельством является отмена судебного акта арбитражного суда или суда общей юрисдикции либо постановления другого органа, послуживших ранее основанием для принятия судебного акта по данному делу" <9>. Само по себе обращение КС РФ к выявлению смысла этого регулирования свидетельствует о том, что фактически подобный подход подтвержден как уже существовавший и применявшийся, иначе не было бы и предмета для выявления его конституционно-правового смысла. Европейский суд по правам человека выразил иную позицию, согласно которой изменение нормативного регулирования (или толкования) с целью модификации неблагоприятной для государства практики есть недопустимое использование им своих правомочий, не сопоставимых с возможностями индивида <10>. Еще ранее в разъяснениях Верховного Суда РФ - Постановлении от 20 декабря 2005 г. N 26 "О вопросе, возникшем после принятия Пленумом ВС 5 апреля 2005 г. Постановления N 7 "О внесении изменений и дополнений в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 декабря 2000 г. N 35 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" - содержалась отсылка к такому основанию пересмотра акта, как судебная ошибка, нарушающая фундаментальные права в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах <11>.

--------------------------------

<8> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества "Производственное объединение "Берег", открытых акционерных обществ "Карболит", "Завод "Микропровод" и "Научно-производственное предприятие "Респиратор" // Российская газета - Федеральный выпуск. 2010. 10 февраля.

<9> Редакция ст. 311 АПК РФ от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ, действующая на момент рассмотрения Конституционным Судом дела от 21 января 2010 г. N 1-П // СПС "КонсультантПлюс".

<10> Постановление ЕСПЧ от 18 ноября 2004 г. по делу "Праведная против России" // СПС "КонсультантПлюс".

<11> Международный пакт о гражданских и политических правах (принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // СПС "КонсультантПлюс".

На судебную власть возложена особенная миссия по защите прав и свобод человека и гражданина, подразумевающая системное применение права, а не формальное, заключающееся лишь в "наложении закона" на конкретную ситуацию, без размышлений о том, как в полной мере было бы справедливо восстановить права заявителя. Так, например, по делу "Солодюк против Российской Федерации" <12> национальными судами формальное рассмотрение требования заявителей привело суды к выводу, что механизм возмещения ущерба, заявленного к взысканию ввиду несвоевременной выплаты властями пенсий, законом не предусмотрен. Законом от 20 ноября 1990 г. "О государственных пенсиях в Российской Федерации" (ныне не действующим) предусматривалось лишь увеличение пенсионных выплат в связи с увеличением среднего размера оплаты труда. Однако заявители жаловались на то, что покупательная способность выплаченной с опозданием пенсии сильно подорвана ввиду инфляции и девальвации. Европейский суд по правам человека вывил нарушение ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, пояснив при этом, что нельзя оправдать задержку по выплатам невозможностью установить вину или ошибку со стороны государства <13>. Исходя из этого решения в российском контексте была предложена правовая позиция высшего суда, в соответствии с которой индексация названных сумм должна производиться с учетом индекса роста потребительских цен в субъекте РФ, рассчитанного государственными органами статистики, что существенно улучшает положение пострадавших <14>. Данное Постановление ЕСПЧ имеет особое значение, поскольку раскрывает тезис о необходимости преодоления принципа правовой определенности в целях охраны прав заявителя.

--------------------------------

<12> Постановление ЕСПЧ от 12 июля 2005 г. "Дело "Солодюк (Solodyuk) против Российской Федерации" (жалоба N 67099/01) // СПС "КонсультантПлюс".

<13> Заключение N 13 Консультативного совета европейских судей "О роли судей в исполнении судебных решений" (CCJE(2010)2) (принято в г. Страсбурге 19.11.2010) // Прецеденты Европейского суда по правам человека: электронное периодическое издание. 2014. N 7 (07). С. 120 - 129.

<14> Толчеев Н.К., Горохов Б.А., Ефимов А.Ф. Подготовка гражданских дел к разбирательству в судах общей юрисдикции: практическое пособие / под ред. Н.К. Толчеева. М.: Норма; ИНФРА-М, 2012.

Институт возобновления производства в прежнем его процессуальном регулировании не предполагал подразделение по основаниям на новые и вновь открывшиеся обстоятельства, и в этом контексте постановления Европейского суда по правам человека, а также судебный акт Конституционного Суда РФ рассматривались как вновь открывшиеся обстоятельства. С теоретической точки зрения обосновать логику названия основания для пересмотра судебных актов в связи со сформировавшейся позицией указанных судов вновь открывшимися обстоятельствами представляется возможным не иначе, как только в следующей системе рассуждений.

Правовая позиция, соответствующая правовым принципам и правовому смыслу нормы, независимо от того, была ли она уже изложена ("сформирована") высшим судом, не может не существовать в неписаной форме правопонимания. Однако поскольку нижестоящие суды при применении нормы не выявляют должный ее смысл, появляется необходимость изложить ее толкование в целях корректировки понимания нормы в правоприменительной практике. Поэтому решение о правопонимании при рассмотрении конкретного дела или при принятии квазинормативных разъяснений высших и международных юрисдикционных органов проявляет себя как обстоятельство, которое на самом деле объективно не могло уже не существовать, хотя правоприменителем оно не воспринималось - его значение выявлено для сторон, а также для суда на основании разъяснения высшего суда, то есть после вынесения решения, которое поэтому требует исправления <15>.

--------------------------------

<15> Громошина Н.А. О независимости судей и новых основаниях пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 10. С. 12.

Теоретически можно, конечно, предполагать, что подлинный смысл ранее примененных предписаний, хотя он и существовал, не был выявлен судом, который, однако, выбирая применимое право, должен был правильно истолковать соответствующую норму, тем более что толкование предполагает единообразие позиций, и те, которые были сформулированы ранее, известны всем судьям, а суды, естественно, должны исходить из такого толкования как соответствующего конституционно-правовому смыслу нормы, иначе они не могли бы его применять. И если какие-то обстоятельства (квалификация судьи, уровень его правосознания, неориентированность на проверку правового содержания закона и т.д.) привели к тому, что подлинный существовавший смысл примененных предписаний не был выявлен, то условно это можно было бы интерпретировать и в духе прежнего понимания вновь открывшихся обстоятельств <16>.

--------------------------------

<16> Хотя международно-правовое определение оснований для возобновления производства показывает, что они могут реально развиваться. И уже, например, сама формула протокола содержит более широкое понимание этих оснований, чем теоретические процессуальные исследования, ориентированные на национальное регулирование до присоединения России к Европейской конвенции по правам человека.

Однако, по мнению Н.А. Громошиной, это яркий пример искажения теории для "обслуживания" нужд практики, поскольку в теории советского гражданского процессуального права "вновь открывшиеся обстоятельства - это юридические факты предмета доказывания", при условии, что, разрешая дело, суд избрал надлежащую норму материального права, верно установил круг фактов, подлежащих доказыванию, в том числе с учетом преюдиции, однако не знал и не мог знать, что в объективной реальности существовал некий значимый для разрешения дела юридический факт.

Литература

1. Алексеева Т.М. Правовая определенность судебных решений в уголовном судопроизводстве: понятие, значение и пределы: диссертация кандидата юридических наук / Т.М. Алексеева. Москва, 2015. 263 с.

2. Верещагин А.Н. О значении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 г. N 1-П для судебной системы России / А.Н. Верещагин // Вестник гражданского права. 2010. N 3.

3. Громошина Н.А. О независимости судей и новых основаниях пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам / Н.А. Громошина // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 10. С. 10 - 14.

4. Лукьянова И.Н. Влияние позиций Европейского суда по правам человека на развитие российского гражданского судопроизводства (немного о значительном вкладе В.А. Туманова) / И.Н. Лукьянова // Служение праву: сборник статей / под редакцией Д.А. Туманова, М.В. Захаровой. Москва: Проспект, 2017. С. 378 - 386.

5. Морозова Л.А. Правовая определенность как общеправовой универсальный принцип реализации права (научная статья) / Л.А. Морозова // Социально-экономические явления и процессы. 2017. Т. 12. N 3. С. 250 - 256.

6. Морщакова Т. "Создание единого суда - совершенно ложный тезис" - судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова / Т. Морщакова // Право. URL: https://pravo.ru/review/view/84826/.

7. Морщакова Т.Г. Пересмотр судебных актов в гражданском, арбитражном и уголовном процессе: учебное пособие для бакалавриата и магистратуры / Т.Г. Морщакова [и др.]; под редакцией Т.Г. Морщаковой. 4-е изд., перераб. и доп. Москва: Юрайт, 2017. 385 с.

8. Нешатаева Т.Н. Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ / Т.Н. Нешатаева // Арбитражная практика. 2003. N 5 (26). С. 52 - 53.

9. Слепченко Е.В. Проверка судебных актов по гражданским делам в порядке надзора / Е.В. Слепченко // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2011. N 4. С. 54 - 60.

10. Султанов А.Р. Восстановление нарушенных прав и правовая определенность / А.Р. Султанов // Российская юстиция. 2011. N 4. С. 58 - 61.

11. Толчеев Н.К. Подготовка гражданских дел к разбирательству в судах общей юрисдикции: практическое пособие / Н.К. Толчеев, Б.А. Горохов, А.Ф. Ефимов; под редакцией Н.К. Толчеева. Москва: Норма; ИНФРА-М, 2012. 464 с.

12. Фагманова Э.И. Подходы к пониманию категории "единообразие судебной практики" / Э.И. Фагманова // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. N 12. С. 28 - 32.

/"Арбитражный и гражданский процесс", 2020, N 10/

В современном национальном законодательстве деление обстоятельств на новые и вновь открывшиеся выглядит логичным, а перечень оснований - отражающим цели введения данного института пересмотра, что и раскрыто в дефинициях положений ч. 2 ст. 392 ГПК РФ, ч. 1 ст. 311 АПК РФ. Интересно, что нормы в Гражданском процессуальном и Арбитражном процессуальном кодексах практически идентичны относительно того, что может подпадать под категорию "вновь открывшееся обстоятельство" (неизвестные ранее важные обстоятельства, серьезные дефекты доказательств, на основании которых был вынесен судебный акт, а также доказанная преступность деяний участников процесса, суда). Новыми обстоятельствами в процессуальном законе признаются такие обстоятельства, которые являются существенными для правильного разрешения дела, в настоящее время таких оснований шесть: отмена судебного акта или акта другого органа, послужившего основанием для принятия оспариваемого судебного постановления, недействительность сделки, признание КС РФ закона не соответствующим Конституции РФ, нарушение, подтвердившееся в ходе рассмотрения жалобы в Европейском суде по правам человека, определение/изменение в постановлениях Пленума, Президиума ВС РФ практики применения нормы, а также сравнительно новая норма, регулирующая некоторые вопросы сноса самовольной постройки <1> (последнее есть только разновидность модификации - отмены или изменения - нормативных регуляторов, допустимая при соблюдении определенных принципиальных запретов).

--------------------------------

<1> Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ (ред. от 12.11.2019); Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ (ред. от 17.10.2019) // СПС "КонсультантПлюс".

В современном Уголовно-процессуальном кодексе норма в основном сходна с нормами других процессуальных кодексов: "...вновь открывшиеся обстоятельства - указанные в части третьей настоящей статьи обстоятельства, которые существовали на момент вступления приговора или иного судебного решения в законную силу, но не были известны суду" <2>. Однако в Уголовно-процессуальном кодексе важное значение имеет отсутствие слов, содержащихся в гражданских кодексах, а именно "и не могли быть известны", что также отмечено Конституционным Судом РФ в постановлении <3>. Кроме того, любое ограничение оснований для возобновления производства по делу в данной процедуре, как это было выявлено судом, не соответствует в полной мере социальной и правовой реальности.

--------------------------------

<2> Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (ред. от 04.11.2019) // СПС "КонсультантПлюс".

<3> Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова" указано, что стадия возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам является особой стадией, в которой устраняются ошибки, которые не были и не могли быть выявлены ранее. См.: URL: https://legalacts.ru/doc/postanovlenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-02021996-n/.

В связи с изложенным особый интерес вызывает п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, устанавливающие в качестве основания для такого пересмотра позицию высшего суда в форме не только квазинормативных разъяснений Постановлений Пленума, но и в актах по конкретным делам. Постановление Пленума Верховного Суда РФ - "это единственный в России акт, который нигде нельзя обжаловать" <4>, хотя он содержит обязательные положения более универсального характера, чем толкование норм применимого права по конкретному делу <5>.

--------------------------------

<4> "Создание единого суда - совершенно ложный тезис" - судья Конституционного Суда в отставке Тамара Морщакова. URL: https://pravo.ru/review/view/84826/.

<5> Фагманова Э.И. Подходы к пониманию категории "единообразие судебной практики" // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. N 12. С. 32.

Кроме обусловленного особенностями организации судебной системы на национальном уровне регулирования процедур пересмотра, существует и международный уровень регулирования, который, как представляется, может дать ориентир для всех стран, ратифицировавших Конвенцию и Протоколы к ней. Так, ст. 3 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав и основных свобод установлено, что "если какое-либо лицо на основании окончательного решения было осуждено за совершение уголовного преступления и если впоследствии вынесенный ему приговор был пересмотрен, или оно было помиловано на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает, что имела место судебная ошибка, то лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает компенсацию согласно закону или практике соответствующего государства, если только не будет доказано, что ранее неизвестное обстоятельство не было своевременно обнаружено полностью или частично по его вине" <6>.

--------------------------------

<6> Протокол N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод ETS N 117 (Страсбург, 22.11.1984) // СПС "КонсультантПлюс".

Обнаружение при этом нового нормативного содержания, во всяком случае прямо, не предполагается, в Протоколе скорее имеется в виду некое доказательство, которое должно быть учтено при вынесении решения, или нарушение процедуры, повлиявшее на результаты рассмотрения и требующее устранения, тогда как при пересмотре судебного акта ввиду определения/изменения толкования нормы просто только вскрывается смысл действовавшего и уже неверно примененного судом нормативного регулирования. Значит, на суды возложена обязанность не только уметь толковать право, но и развивать это толкование, поскольку законы, как правило, менее гибки, чем реальная правоприменительная практика. В иных случаях востребованности процедуры возобновления по окончательно разрешенным делам следует констатировать наличие либо судебной ошибки, либо чрезмерной двусмысленности, неясности примененной правовой нормы, что могло бы привести к ее признанию неконституционной.

С одной стороны, толкование правовой нормы высшим судом можно назвать таким обстоятельством, которое послужило выявлению судебной ошибки <7>, поскольку, корректируя неверное толкование правовой нормы нижестоящим судом, вышестоящий суд подтвердил необходимость исправления этой ошибки своим иным толкованием. И это согласуется, как указывает Е.В. Слепченко, с тем, что в рассматриваемой стадии, как и при пересмотре судебного акта в порядке надзора, осуществляется проверка законности окончательного судебного акта. Но, с другой стороны, одним из отличий в этих институтах пересмотра как раз является то, что при пересмотре по новым или вновь открывшимся обстоятельствам основанием пересмотра выступает не судебная ошибка как сами по себе неверные действия суда, а объективные обстоятельства, не зависящие от чьей-либо воли и повлиявшие на результат рассмотрения дела <8>.

--------------------------------

<7> В рамках исследуемой темы под судебными ошибками понимается такая судебная ошибка, которая возникала в связи с появлением иного толкования высшего суда, и нарушающая права заявителя, без исправления которой в процедуре возобновления производства по новым и вновь открывшимся обстоятельствам восстановление прав заявителя, справедливости не представляется возможным. Таким образом, в данной статье в соответствии с ее темой само понятие ограничивается только теми недостатками судебного акта, которые исправляются в стадии возобновления производства по делу.

<8> Слепченко Е.В. Проверка судебных актов по гражданским делам в порядке надзора // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2011. N 4. С. 54 - 60.

С этой точки зрения, построенной на дифференциации причин оказавшегося неверным судебного правоприменения, нельзя рассматривать как судебную ошибку решение, основанное на применении действующих законов в таком их судебном толковании, которое впоследствии изменено на иное в связи со сменой правовых взглядов или изменением правовых отношений, востребовавших в результате иное, в том числе и более современное, толкование регулирующих их норм. Но теоретически можно рассматривать это как ошибку, поскольку нормы требуют их истолкования и применения в соответствии с правовыми смыслами и принципами. Искажение же в правовом понимании нормы при принятии решения не может не приводить к неправильному, по сути, ошибочному определению правовых последствий в правоприменении.

Т.Н. Нешатаева в своем докладе о надзорном производстве в России отмечает, что в соответствии с принципом правовой определенности решения "низовых инстанций" должны отвечать критериям устойчивости и могут быть изменены только в исключительных случаях, не содержащих субъективного элемента и основанных на строго определенных правилах <9>.

--------------------------------

<9> Нешатаева Т.Н. Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ // Арбитражная практика. 2003. N 5 (26). С. 52 - 53.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 15 июля 1999 г. N 11-П выразил позицию, согласно которой "общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1 Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона" <10>.

--------------------------------

<10> Постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР "О Государственной налоговой службе РСФСР" и Законов Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой полиции" // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, мы приходим к выводу, что необходимость определенности содержания правовой нормы безусловна, и в случае сомнений судам надлежит исходить из содержания права, возможно, не закрепленного законодательно, но объективно существующего, иными словами, самостоятельно выявлять смысл применимого права, руководствуясь системным способом толкования нормативно-правовых актов. Однако усмотрение судьи в этом процессе не может считаться неограниченным, поскольку как раз находится в пределах существующего права, т.е. ограничено действующими принципами. Бесспорно, толкование высших судов придает определенность правовой норме, но и оно не может быть исчерпывающим и единственным способом толкования применимого права, так как в условиях развивающихся отношений неизбежно обнаруживается потребность в выявлении и придании также иных смыслов правовым нормам, без изменения их буквального текста, при разрешении дела и в суде первой инстанции.

Судебное толкование применимого права как выражение контрольной функции суда по отношению к актам законотворчества основано на требованиях независимости, объективности и подчинении любого судьи во всех судебных инстанциях только закону. В том случае, если норма, примененная судом в конкретном деле, в будущем получает иное истолкование в связи с изменившейся позицией высшего суда, что требует защиты и восстановления нарушенного права в процедуре пересмотра судебного акта по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, принцип правовой определенности реализуется в соответствии с его истинным пониманием, изложенным в том числе в ст. 4 Протокола N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Литература

1. Алексеева Т.М. Правовая определенность судебных решений в уголовном судопроизводстве: понятие, значение и пределы: диссертация ... кандидата юридических наук / Т.М. Алексеева. Москва, 2015. 263 с.

2. Верещагин А.Н. О значении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 г. N 1-П для судебной системы России / А.Н. Верещагин // Вестник гражданского права. 2010. Т. 10. N 3. С. 183 - 197.

3. Громошина Н.А. О независимости судей и новых основаниях пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам / Н.А. Громошина // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 10. С. 10 - 14.

4. Лукьянова И.Н. Влияние позиций Европейского суда по правам человека на развитие российского гражданского судопроизводства (немного о значительном вкладе В.А. Туманова) / И.Н. Лукьянова // Служение праву: памяти профессора В.А. Туманова посвящается: сборник статей / под редакцией Д.А. Туманова, М.В. Захаровой. Москва: Проспект, 2017. С. 378 - 386.

5. Морозова Л.А. Правовая определенность как общеправовой универсальный принцип реализации права (научная статья) / Л.А. Морозова // Социально-экономические явления и процессы. 2017. Т. 12. N 3. С. 250 - 256.

6. Нешатаева Т.Н. Обсуждаем статью 304 нового АПК РФ (дискуссия) / Т.Н. Нешатаева // Арбитражная практика. 2003. N 5 (26). С. 52 - 53.

7. Пересмотр судебных актов в гражданском, арбитражном и уголовном процессе: учебное пособие для бакалавриата и магистратуры / Т.Г. Морщакова [и др.]; под редакцией Т.Г. Морщаковой. 4-е изд., перераб. и доп. Москва: Юрайт, 2017. 385 с.

8. Слепченко Е.В. Проверка судебных актов по гражданским делам в порядке надзора / Е.В. Слепченко // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2011. N 4. С. 54 - 60.

9. Султанов А.Р. Восстановление нарушенных прав и правовая определенность / А.Р. Султанов // Российская юстиция. 2011. N 4. С. 58 - 61.

10. Толчеев Н.К. Подготовка гражданских дел к разбирательству в судах общей юрисдикции: практическое пособие / Н.К. Толчеев, Б.А. Горохов, А.Ф. Ефимов; под редакцией Н.К. Толчеева. Москва: Норма: ИНФРА-М, 2011. 464 с.

11. Фагманова Э.И. Подходы к пониманию категории "единообразие судебной практики" / Э.И. Фагманова // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. N 12. С. 28 - 32.

Подписано в печать

28.08.2020

06.10.2020

------------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------------